Блуд мысли...

ВОПРОС. Но ведь конкуренция имеет и положительное значение: она стимулирует эффективность и отдельных предприятий и производства в целом. А какие механизмы обеспечивают эффективность социалистической экономики?

ОТВЕТ. Любому собственнику средств производства приходится решать два вида задач, относящихся к эффективности производства:


Распределять ресурсы, в том числе, принимать стратегические решения о развитии или сокращении производства, его размещении и т.п.
Организовывать возможно более эффективное использование распределенных ресурсов.

Задачи распределения ресурсов решаются так, как того диктуют цели собственника. Коренное различие между капиталистом и социалистическим государством как собственниками средств производства состоит именно в целях использования этих средств: удовлетворение потребностей общества – цель социалистического производства, достижение максимальной прибыли – цель капиталиста (потребности общества при этом удовлетворяются постольку, поскольку это нужно для достижения непосредственной цели).
ВОПРОС. И в чем же разница в распределении ресурсов и принятии стратегических решений капиталистами и социалистическими плановыми органами?

ОТВЕТ. Методы и критерии принятия таких решений похожи. Но есть и различия. Во-первых, социалистическое планирование оперирует ресурсами в национальном масштабе, поэтому его возможности концентрировать ресурсы на важнейших направлениях обычно значительно выше, и значит, стратегические решения по развитию экономики тоже масштабнее. Во-вторых, социалистическое планирование больше заботится о непосредственных потребностях общества, и потому ориентируется в первую очередь на натуральные показатели производства. Это не означает, что «денежная» рентабельность игнорируется. Но, располагая бОльшими ресурсами, социалистическая экономика может позволить себе инвестиции с бОльшим сроком окупаемости. Имея в виду все эти особенности, И.В.Сталин часто говорил о «высшей рентабельности», присущей советской экономике:

«Если взять рентабельность не с точки зрения отдельных предприятий или отраслей производства и не в разрезе одного года, а с точки зрения всего народного хозяйства и в разрезе, скажем, 10-15 лет, что было бы единственно правильным подходом к вопросу, временная и непрочная рентабельность отдельных предприятий или отраслей производства не может идти ни в какое сравнение с той высшей формой прочной и постоянной рентабельности, которую дают нам действия закона планомерного развития народного хозяйства и планирование народного хозяйства, избавляя нас от периодических экономических кризисов, разрушающих народное хозяйство и наносящих обществу колоссальный материальный ущерб, и обеспечивая нам непрерывный рост народного хозяйства с его высокими темпами»

В беседе 29 января 1941 года Сталин указывал, что именно плановой характер советского народного хозяйства и его высшая рентабельность позволили обеспечить экономическую независимость страны:

«Если бы у нас не было ... планирующего центра, обеспечивающего самостоятельность народного хозяйства, промышленность развивалась бы совсем иным путем, все началось бы с легкой промышленности, а не с тяжелой промышленности. Мы же перевернули законы капиталистического хозяйства, поставили их с головы на ноги. Мы начали с тяжелой промышленности, а не с легкой, и победили. Без планового хозяйства это было бы невозможно.

Ведь как шло развитие капиталистического хозяйства? Во всех странах дело начиналось с легкой промышленности. Почему? Потому, что легкая промышленность приносила наибольшую прибыль. А какое дело отдельным капиталистам до развития черной металлургии, нефтяной промышленности и т. д.? Для них важна прибыль, а прибыль приносилась прежде всего легкой промышленностью. Мы же начали с тяжелой промышленности, и в этом основа того, что мы не придаток капиталистических хозяйств. ...

... Дело рентабельности подчинено у нас строительству прежде всего тяжелой промышленности, которая требует больших вложений со стороны государства и понятно, что первое время нерентабельна.

Если бы, например, предоставить строительство промышленности капиталу, то больше всего прибыли приносит мучная промышленность, а затем, кажется, производство игрушек. С этого бы и начал капитал строить промышленность.»

При этом Сталин предупреждал о недопустимости оправдания бесхозяйственности тезисом о высшей рентабельности:

«Говоря о рентабельности социалистического народного хозяйства, я возражал в своих "Замечаниях" некоторым товарищам, которые утверждают, что поскольку наше плановое народное хозяйство не дает большого предпочтения рентабельным предприятиям и допускает существование наряду с этими предприятиями также и нерентабельных предприятий, - оно убивает будто бы самый принцип рентабельности в хозяйстве. В "Замечаниях" сказано, что рентабельность с точки зрения отдельных предприятий и отраслей производства не идет ни в какое сравнение с той высшей рентабельностью, которую дает нам социалистическое производство, избавляя нас от кризисов перепроизводства и обеспечивая нам непрерывный рост производства.

Но было бы неправильно делать из этого вывод, что рентабельность отдельных предприятий и отраслей производства не имеет особой ценности и не заслуживает того, чтобы обратить на неё серьезное внимание. Это, конечно, неверно. Рентабельность отдельных предприятий и отраслей производства имеет громадное значение с точки зрения развития нашего производства. Она должна быть учитываема как при планировании строительства, так и при планировании производства. Это - азбука нашей хозяйственной деятельности на нынешнем этапе развития.»

А на заданный в беседе 15 февраля 1952 года вопрос «Как понимать категорию прибыли в СССР?» Сталин ответил так:

«Нам нужна известная прибыль. Без прибыли мы не можем образовать резервы, накопление, обеспечивать задачи обороны, удовлетворять общественные нужды. Здесь видно, что есть труд для себя и труд для общества.

Само слово прибыль очень загажено. Хорошо было бы иметь какое-нибудь другое понятие. Но какое? Может быть – чистый доход. За категорией прибыли у нас скрывается совершенно другое содержание. У нас нет стихийного перелива капиталов, нет закона конкуренции. У нас нет капиталистического закона максимальной прибыли, равно как и средней прибыли. Но без прибыли развивать наше хозяйство нельзя. Для наших предприятий достаточна и минимальная прибыль, а иногда они могут работать без прибыли за счет прибыли других предприятий. Мы сами распределяем наши средства. При капитализме могут существовать только прибыльные предприятия. У нас очень рентабельные, и малорентабельные, и вовсе нерентабельные предприятия. В первые годы наша тяжелая промышленность не давала прибыли, а потом начала давать. В первые годы ее предприятия сами нуждаются в средствах.»

ВОПРОС. Перейдем к вопросу об эффективности работы предприятий. Не было ли видом конкуренции социалистическое соревнование? Или, скажем, соперничество между авиационными конструкторскими бюро?

ОТВЕТ. Авиационные конструкторские бюро не были продавцами-производителями самолетов. Их соперничество было просто формой управления НИОКР. По той же причине не имела ничего общего с рыночной конкуренцией такая форма морального и материального поощрения как социалистическое соревнование.

ВОПРОС. А каковы же были механизмы обеспечения рентабельности, эффективности использования ресурсов социалистическим предприятием?

ОТВЕТ. Перед любым собственником средств производства стоит задача создания стимулов, в первую очередь материальных, для работников. Схожесть задач ведет к схожести решений в отношении форм оплаты труда и материальных и иных поощрений за его эффективность и новаторство.

Но еще собственник средств производства оределяет критерии эффективности работы предприятия. Именно в этих критериях проявляется упомянутая выше коренная разница в целях производства. Критерий эффективности работы (использования ресурсов) капиталистического предприятия – прибыль, а социалистического (в сталинской модели экономики) – выполнение плановых заданий с наименьшими затратами.

ВОПРОС. То есть для капиталистов важно увеличивать прибыль, а для коммунистов-сталинистов – снижать себестоимость?

ОТВЕТ. Это – очень популярная, но совершенно неправильная точка зрения. При постоянной цене на данный продукт и при данном количестве произведенного продукта снижение себестоимости и повышение прибыли абсолютно равнозначны. Разница между этими показателями появляется тогда, когда производитель имеет возможность повышать цену или выбирать для производства более выгодную продукцию, то есть когда закон стоимости является регулятором производства. При высоком удельном весе натуральных показателей наряду с постоянными или снижающимися ценами дилемма «себестоимость или прибыль» просто не возникала. Широко применявшийся в сталинские времена хозрасчет был направлен на снижение себестоимости совершенно в той же степени, что и на увеличение прибыли.

ВОПРОС. Но ведь невозможно запланировать из центра выпуск каждого гвоздя и каждой шайбы на каждом заводе огромной страны. Да этого и не было, даже при Сталине предприятия получали задания в виде не только натуральных показателей, но и стоимостных. А это значит, что даже в сталинской экономике была опасность выполнения планов по снижению себестоимости за счет завышения исходной расчетной себестоимости и, как следствие, цены.

ОТВЕТ. Во-первых, сталинская экономика отличалась и от капитализма и от «рыночного социализма» определяющей ролью натуральных показателей среди критериев эффективности работы предприятия. Высокий удельный вес натуральных показателей подчинял всю «коммерческую», договорную деятельность предприятий задаче достижения этих натуральных показателей. Стоимостные показатели играли второстепенную, подчиненную, не регулирующую роль. Они не определяли направление или темпы развития производства.

Во-вторых, в сталинской экономике существовал еще один очень важный элемент – регулярные снижения цен. Причем, не только розничных цен на продукты потребления, о чем все знают, но и оптовых цен на продукцию государственных предприятий. Как видим, такие снижения цен были важнейшим системообразующим элементом сталинской модели экономики.

Возможности производителей повышать цену или выбирать для производства более выгодную продукцию отсутствовали или были очень ограничены в сталинской экономике, но обе эти возможности были предоставлены предприятиям реформами, начатыми после смерти И.В.Сталина и сделавшими позднюю советскую экономику «затратной».

ВОПРОС. Получается, что именно в способах обеспечения эффективности производства коренится различие сталинской и послесталинской моделей советской экономики?

ОТВЕТ. Да. Разрушение сталинской модели началось задолго до «косыгинской» реформы и даже до создания совнархозов. В считаные дни после смерти Сталина начался процесс реструктуризации министерств, означавший перемещение управленческих полномочий из центра в республики. Были ликвидированы отраслевые бюро Совета Министров СССР и Госпродснаб (Госснаб) СССР (ликвидирован в 1953 году, восстановлен в 1965 году). Переход к совнахозам означал дальнейшую децентрализацию управления . Тысячи предприятий были переданы из союзного подчинения в республиканское. Машино-тракторные станции еще в 1956 году были переведены на хозрасчёт. Прекратилась практика регулярного снижения цен. В те же годы резко (в несколько раз) сократилось число натуральных плановых показателей в пользу показателей укрупненных и стоимостных, возникла пресловутая проблема «вала», «валового» планирования. Эта проблема была частично решена «косыгинской» реформой 1965 года, означавшей, однако, расширение сферы товарного производства, сферы действия закона стоимости как регулятора производства. Со сталинской моделью экономики было покончено. В условиях меньшей роли натуральных плановых показателей и отсутствия практики регулярного снижения цен уже имело значение то, что основным критерием оценки работы предприятия стала прибыль, а не себестоимость. Новая модель экономики, хотя и оставалась социалистической (поскольку базировалась на социалистической собственности), была «затратной» - теперь увеличения прибыли можно было добиться и без снижения себестоимости.

ВОПРОС. Но некоторые видят в «косыгинской» реформе возврат к более разумной сталинской экономике после десятилетия разрушительного хрущевского «волюнтаризма» или даже воплощение идей о переходе к «рыночному социализму», к которым Сталин якобы пришел к концу жизни.

ОТВЕТ. «Косыгинская» реформа означала расширение сферы товарного производства на всю экономику. И.В.Сталин намечал движение в прямо противоположном направлении, в направлении «охвата всего народного хозяйства, особенно сельского хозяйства, государственным планированием» и «введения продуктообмена ... вместо товарного обращения». В «Экономических проблемах социализма в СССР» он писал:

«Конечно, когда вместо двух основных производственных секторов, государственного и колхозного, появится один всеобъемлющий производственный сектор с правом распоряжаться всей потребительской продукцией страны, товарное обращение с его "денежным хозяйством" исчезнет, как ненужный элемент народного хозяйства. Но пока этого нет, пока остаются два основных производственных сектора, товарное производство и товарное обращение должны остаться в силе, как необходимый и весьма полезный элемент в системе нашего народного хозяйства. Каким образом произойдет создание единого объединенного сектора, путем ли простого поглощения колхозного сектора государственным сектором, что мало вероятно (ибо это было бы воспринято, как экспроприация колхозов), или путем организации единого общенародного органа (с представительством от госпромышленности и колхозов) с правом сначала учета потребительской продукции страны, а с течением времени - также распределения продукции в порядке, скажем, продуктообмена, - это вопрос особый, требующий отдельного обсуждения.
...
... задача руководящих органов состоит в том, чтобы своевременно подметить нарастающие противоречия и вовремя принять меры к их преодолению путем приспособления производственных отношений к росту производительных сил. Это касается прежде всего таких экономических явлений, как групповая - колхозная собственность, товарное обращение. Конечно, в настоящее время эти явления с успехом используются нами для развития социалистического хозяйства и они приносят нашему обществу несомненную пользу. Несомненно, что они будут приносить пользу и в ближайшем будущем. Но было бы непростительной слепотой не видеть, что эти явления вместе с тем уже теперь начинают тормозить мощное развитие наших производительных сил, поскольку они создают препятствия для полного охвата всего народного хозяйства, особенно сельского хозяйства, государственным планированием. Не может быть сомнения, что чем дальше, тем больше будут тормозить эти явления дальнейший рост производительных сил нашей страны. Следовательно, задача состоит в том, чтобы ликвидировать эти противоречия путем постепенного превращения колхозной собственности в общенародную собственность и введения продуктообмена - тоже в порядке постепенности - вместо товарного обращения.»

ВОПРОС. Почему же проблема «вала» и другие экономические проблемы конца 1950-х и начала 1960-х годов решались путем окончательного разрушения сталинской модели, а не попытками ее восстановления? Почему вообще началась эрозия очень успешной экономической системы?

ОТВЕТ. Попыток возврата к сталинской модели экономики просто не было, за исключением некоторой оппозиции ведению совнархозов и последующей «рецентрализации» управления. А причину неплохо, хотя и неполно, объяснил В.М.Молотов: «Все хотели передышки, полегче жить». И децентрализация управления, и превод планирования на укрупненные и стоимостные показатели, а позднее и придание хозрасчету функций регулятора экономики обещали бюрократии меньше работы «за те же деньги». А ослабление государственного контроля над экономикой и расширение сферы рыночных отношений не только делали появление «теневой» экономики возможным и неизбежным, но позволяли и относительно более законопослушным руководителям предприятий «полегче жить», извлекая материальные и иные блага из своего положения «управляющих» социалистической собственностью. Постепенное осознание партийно-хозяйственной бюрократией своих классовых интересов привело к реставрации капитализма в процессе «перестройки».

ПРИМЕЧАНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ

1. Все цитаты без указания источника взяты из работы И.В.Сталина
«Экономические проблемы социализма в СССР»
(Соч. т.16 с.154–223 http://grachev62.narod.ru/stalin/t16/t16_33.htm)

Использованы также записи двух бесед И.В.Сталина:

Беседа об учебнике "Политическая экономия” 29 января 1941 года
(Cоч. т.15 с.5–11 http://grachev62.narod.ru/stalin/t15/t15_01.htm)

Беседа по вопросам политической экономии 15 февраля 1952 года
(Cоч. т.18. с.566–574 http://grachev62.narod.ru/stalin/t18/t18_254.htm)

2. Из книги История экономики: Учебник /Под общ. ред. О.Д. Кузнецовой и И.Н. Шапкина. - М: ИНФРА-М, 2002. - 384 с.

«В 1954 г. в 46 министерствах было упразднено 200 главков и управлений, 4,5 тыс. контор и организаций, более 4 тыс. мелких управленческих структур, почти в три раза была сокращена статистическая отчетность.» (с. 192)

«В промышленности середина 50-х годов была ознаменована постепенным смягчением сталинского сверхцентрализма, радикальной децентрализацией и демократизацией управления. Расширились права союзных республик. В их ведение было передано 15 тыс. предприятий, ряд министерств из союзных был реорганизован в союзно-республиканские.» (с. 194)

3. «Вместо того чтобы интеллектуализировать процесс планирования (например, используя вычислительную технику), после смерти Сталина советское руководство под лозунгом расширения самостоятельности нижестоящих хозяйственных органов, для чего не было создано необходимых экономических предпосылок, пошло на преимущественно неоправданное сокращение числа показателей народнохозяйственного плана. Увеличившись с 4744 в 1940 году до 9490 в 1953-м, они затем непрерывно сокращались до 6308 в 1954-м, 3390 в 1957-м и 1780(!) в 1958 году.

Мы, к сожалению, точно не знаем, как конкретно происходило это сокращение. Но примерно представляя себе состав народнохозяйственного плана в то время, можно предположить, что речь шла прежде всего о резком сокращении числа натуральных показателей (за счет их укрупнения и сокращения) и директивных норм расхода материальных и трудовых ресурсов. Укрупнение и сокращение директивных натуральных показателей развязывало руки министерствам для относительного уменьшения производства продукции, невыгодной для них с точки зрения рентабельности или сложности изготовления, без учета нужд потребителей и народного хозяйства. Сокращение утверждаемых норм расхода материалов позволяло «обеспечивать» снижение себестоимости продукции за счет снижения ее качества и манипуляций с ее номенклатурой и ассортиментом. В целом, эти меры привели к усилению диспропорций в развитии экономики, замедлению научно-технического прогресса, не обеспечиваемого нужными материалами и оборудованием, снижению эффективности производства. Зато они заметно облегчили жизнь высшим хозяйственным руководителям, ослабив контроль за их деятельностью.
...
После 1953 года произошло резкое ослабление контрольных функций государства в области экономики. ... Это оказалось чрезвычайно выгодным для хозяйственной номенклатуры, которая в значительной своей части стремилась к бесконтрольности для приукрашивания положения дел и личного обогащения. ... в 1950-е годы совершенно необходимая для любой централизованной системы - а особенно для командной экономики, где нет контроля рынка, - контрольная система была в значительной степени демонтирована. Когда в начале 1960-х годов опасные последствия такого демонтажа частично были осознаны и началась более тщательная проверка деятельности хозяйственных организаций и органов власти, выявились значительные размеры коррупции и злоупотреблений. К суду тогда было привлечено около 12 тысяч руководящих работников, в том числе 4 тысячи (!) партийных работников.
...
Во второй половине 1950-х были проведены непродуманные и поспешные реформы, серьезно ухудшившие управление экономической жизнью. Хотя отраслевая система управления имела немало недостатков (ведомственная замкнутость, слабый учет местных особенностей), введенная вместо нее в 1957 году система управления промышленностью и строительством имела их еще больше (местничество, потеря управления отраслями, территориальная замкнутость). Она серьезно препятствовала руководству научно-техническим прогрессом. ... К этим наиболее крупным ошибочным реформам надо прибавить ликвидацию в 1953 году централизованной системы управления материально-техническим снабжением и роспуск отраслевых бюро Совета Министров СССР, в результате чего было затруднено управление крупными народнохозяйственными комплексами. В целом довольно стройная и работоспособная, оправдавшая себя в 1940-х - начале 1950-х годов система управления экономикой оказалась серьезно расшатана и дезорганизована. Этой дезорганизации способствовало и увеличение роли партийных органов в управлении экономикой. »
(Г. Ханин Пятидесятые годы. Десятилетие триумфа советской экономики http://khanin.socionet.ru/DOCS/KONF.doc)

4. «В 1947 году видный в то время ученый-экономист Н.А.Вознесенский в своей книге "Военная экономика СССР в годы Великой Отечественной войны" как бы невзначай обронил фразу: "стоимость средств производства, выделяемых Советским государством для предприятий второго подразделения, должна в известной мере определяться планом". Это осталось незамеченным, но пробный камешек был брошен. И уже в 1949 году, будучи председателем Госплана, Вознесенский решил свое теоретическое открытие воплотить на практике и включил в государственный план право руководителям предприятий, производящих средства производства, продавать на рынке 3-5% от стоимости произведенной ими продукции. На такую же долю уменьшался для них и государственный план. Но Сталин, будучи Председателем Совета Министров СССР, быстро раскусил эту уловку и отменил распоряжение, отстранив Вознесенского от должности. Трудно сейчас сказать, что это было - то ли теоретическая ошибка, то ли преднамеренная акция определенных сил. Но Хрущев тогда был не последним человеком в руководстве партии и страны и можно с полной уверенностью сказать, что он доподлинно знал эту историю. Тем не менее, уже в мае 1953 года концепция Вознесенского была реанимирована, продукция тяжелой промышленности включена в товарно-денежные отношения. С 1957 года прекращается распределение сельхозтехники по машинотракторным станциям, а в 1958 году распускаются и сами МТС. Постановлением Совмина СССР от 22 сентября 1957 года все орудия и средства производства включаются в систему товарно-денежных отношений».
(А. Белицкий Ответ критикам проекта нашей Программы http://marxdisk.narod.ru/bel_scn.htm)



***

Примечание Н.Полякова:

Статья написана пользователем сайта под ником Karl по моей просьбе. Я просил его изложить его понимание вопроса - как была устроена сталинская экономика?

Непосредственным поводом к написанию статьи был вопрос с моей стороны: "Совместим ли сталинизм с капитализмом?". Ведь в нынешнее время некоторые действия "наших" властей иногда трактуют как "возврат к сталинизму". Как видно, аналогия чисто поверхностная. Это все равно, что сравнивать Дядю Степу и Евсюкова - оба носили похожую форму и пистолет.

Статья-ответ Karl-а основана на подробном анализе работы И.В.Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" и направлена против двух широко распространенных заблуждений:
- попыток представить эту сталинскую работу как проект нового курса - на "рыночный социализм";
- ложного понимания сталинской модели как саморегулирующейся системы, т.е. фактически, рынка с особым выбором показателей эффективности работы предприятий (себестоимости, а не прибыли) и с особой системой цен.